Ахмедов Исмаил: В Румынии, 1940 г

В тот период времени, весной 1940 года Сталин держал свои глаза над границами других малых государств, в надежде захватить какие-то территории, пока Германия и Запад были вовлечены во Вторую мировую войну. Его первым из такого рода усилий был кусок Румынии, с требованием, чтобы она уступила ему свои пограничные провинции Северная Буковина и Бессарабия. Исторически, он имел притязания на Бессарабию , которую Россия аннексировала в начале 19 века в войне с Оттоманской империей, однако, он не имел никаких оснований на Северную Буковину .

В середине июня, когда давление на Бухарест достигло своего зенита, Академию Генштаба вновь закрыли. Опять курсанты и преподаватели были посажены на специальный поезд. Пунктом нашего назначения на этот раз был Каменец-Подольский , в крайнем углу Украины около румынской границы. Я не хочу быть критичным по отношению к Румынии, однако, как случалось во многих случаях с этим народом, моя краткая роль в этой операции была лишь комической оперой по сравнению с моей работой на финском фронте. 26 июня 1940 года меня вызвали в ставку верховного командования в Каменец- Подольском. Здесь мне вручили совершенно секретный приказ на наступление в случае, если Румыния отвергнет советский ультиматум , для вручения лично командиру 11-ой армии . В мое распоряжение был предоставлен самолет-разведчик и его пилот. Пунктом нашего назначения была Коломыя-Польск , перед падением государства маленький городок на реке Прут, немного севернее Буковины.

Когда мы улетали, стояла хорошая погода, однако, когда мы подлетали к Коломые на предгорьях Карпат, то мы были охвачены очень плотными и низколежащими облаками. Несколько часов мы летали в поиске открытого неба. Такового мы не нашли и облака, напротив, становились все более плотными. Пилот, казался, не беспокоился, но я видел несколько весьма впечатляющих пиков на карте и только молился, чтобы мы не оказались вблизи от них. Наконец, когда пришло время, когда у нас осталось бензина лишь для обратного полета в Каменец-Подольский, пилот в шутку предложил мне использовать мой парашют и прыгнуть. Я уже подумал об этом, совсем не для какого-либо удовольствия, а как исполнительный офицер. Однако, моя карта показала, что в этих облаках мы, возможно, могли находиться над Буковиной или восточной частью Чехословакии, которую Советский Союз захватил в конце войны. Я не собирался стать военнопленным или интернированным, в особенности, с этим приказом. В конечном счете, я возвратился, пристыженный, в Каменец-Подольский. Здесь мне дали штабной автомобиль для поездки. Затем, скоро после полуночи 27 июня, когда совершали зигзаги по извилистым дорогам, параллельным к границе Буковины, мне по радио сообщили, что мое поручение отменяется. Румыны, мне сказали, согласились с советскими требованиями. В течение нескольких дней после этой капитуляции я находился с нашими войсками, когда Буковина была "освобождена". Наши радиопередачи много говорили об этой оккупации. Они говорили о "великой радости освобожденных людей", о "великом веселье" с которыми они встречали Красную Армию. То, что я увидел, это были мрачные и испуганные люди, и раскрывшие рты советские войска, увидевшие богатые полки с товарами в магазинах. Когда так же, как Буковина, надлежащим образом была "освобождена" Бессарабия, нас отправили обратно в Москву и занятия в Академии Генштаба возобновились вновь.

Ссылки: