Особый режим работы командования советскими и афганскими войсками

Генеральный штаб ВС ДРА, министр обороны Мухамед Рафи и я со своим аппаратом срочно перешли на особый режим работы в условиях военного времени: днем и ночью, днем и ночью - работа в войсках - советских и афганских, либо управление этими войсками. Сбор информации, доведение ее до афганского руководства, посла и его аппарата. Буквально в несколько дней и ночей мы снова овладели объективной информацией, хотя диверсии и террор продолжались по всей стране. Каждые сутки приносили новые и новые жертвы, гибель людей - зачастую мирных жителей. Мы всюду ужесточили режим, беспощадно карали террористов и диверсантов.

Комендантский час в городах, облавы, массовое прочесывание городов и поселков, выставление засад, усиленное патрулирование - все делалось одновременно с активизацией боевых действий подразделений и частей ВС ДРА и 40А, в соответствии с планом января-февраля. В этот период весь советнический аппарат в корпусах, дивизиях, полках, отдельных батальонах, в военно-политических зонах, в ВВС и ПВО ДРА - всюду, проявлял выдержку и героизм, выполнял свой долг в исключительно напряженных и неблагоприятных условиях. Продолжали погибать наши люди.

Гробы, гробы - тихо, без лишнего шума грузились в самолеты и уходили в Ташкент. Но еще больше погибало афганцев - террористы уничтожали своих соотечественников с последовательностью, за которой трудно было усмотреть уважение к Корану. - Пора, пора конька менять! - все настаивал Черемных. - Вспомните еще мои слова, когда поздно будет. Виктор Георгиевич Самойленко вместе с Голь Ака приводили в действие план политических мероприятий с руководством ЦК НДПА, правительством ДРА, с интеллигенцией Кабула и активистками женского движения. По докладу Самойленко было видно, что настроение у присутствующих на мероприятиях, как правило, подавленное. Каждый боялся за свою жизнь, за жизнь родных и близких. Террор и диверсии - это месть, жестокая, но временная, всего-навсего месть! И, конечно же, имея огромную вооруженную силу в ДРА и при наличии управляемого нами политического и государственного руководства страны, мы неминуемо и быстро найдем способы свести на нет результаты изуверских действий боевиков-моджахедов.

Но мы опасались еще и невидимой на первый взгляд работы противника. Она имела основу в народе, который, пусть и пассивно, но отторгал верховную власть и нас, окк-уу-пан-тов! Ведь до двух третей аулов, волостей и уездов продолжали управляться исламскими комитетами, муллами - сторонниками моджахедов. В этом и состояла реальная сила моджахедов, угрожавшая нам и режиму Бабрака Кармаля. Нужен был перелом, психологический и военный, в самые ближайшие дни. Иначе, действительно, мы будем отброшены на несколько месяцев назад, в 1980 год. Я дневал и ночевал в офисе, работая круглосуточно. На вилле шел ремонт. Ведь она была порядком разрушена. Уцелел лишь мой кабинет, где и ютилась Анна Васильевна. Охрану виллы Черемных усилил.

На связи - Устинов. Закончив доклад по оперативной обстановке, я плотнее прижал телефонную трубку "булавы" к уху, ожидая реплики министра. Пауза затягивалась. Видно, он в кабинете был не один, а, значит, с кем-то советовался. Затем сказал: - Одобряю. С выводами согласен. С действиями тоже. Доложите все это письменно. И еще спросил: - Чем помочь? Министр понимал, что здесь, в ДРА, сейчас трудно. - Разрешите обратиться к Юрию Владимировичу? - На предмет? - Граница. И запросить несколько спецбатальонов "Альфа", "Кобальт", "Карпаты" для борьбы с террористами и диверсантами. - А с товарищем О. согласовали тему разговора с Ю. В.? - ворчливо спросил Устинов. - Так точно! - выпалил я, а в душе вскипает: опять этот чертов товарищ О.! Меня раздражает угодничество министра обороны перед Андроповым. Однако неприятной занозой сидит в моем мозгу и собственное - "Так точно!". Буду согласовывать с этим денщиком-дневальным Бабрака свои, действия? Черта-с-два! И все-таки стыдно за собственную малодушную ложь. Пауза. Долгая пауза. - Разрешаю. До свидания. - И щелчок "булавы". Гражданский человек, а нюх на войну есть, молодец, - подумал я об Устинове. Не медля ни минуты, по "вч" заказал спецкоммутатор и вышел на Андропова . - Здравствуйте, Александр Михайлович, как вы там поживаете-можете?.. Поздоровавшись с Ю. В., я сразу перешел к докладу оперативной обстановки. - Да-да, знаю-знаю, мне только что звонил Дмитрий Федорович, - я шестым чувством уловил загруженность Ю. В. и невозможность его долго разговаривать, - все будет решено положительно? Товарищ Спольников будет об этом осведомлен. Спасибо за доклад. Крепитесь. Мы о вас помним. В ЦК обо всем знают и одобряют ваши действия. Спасибо. До свидания! Да, в коротких и прямых ударах эти два министра, очевидно, были незаменимы и равных им в окружении Леонида Ильича не было. Сталинско-хрущевская школа и выучка. Характер и железная решимость в беспрекословном исполнении воли ЦК КПСС, воли Политбюро, то есть своей собственной воли. Через 5-7 суток Андропов принял положительное решение, и генерал Спольников отбарабанил: - Девять батальонов! Три - "Альфа", три - "Кобальт", три - "Карпаты"! И вашим заместителем и моим тоже - едет генерал-лейтенант Макаров с небольшой опергруппой. Теперь - границу на замок! И террористам, и диверсантам! - он сочно выматерился. Я попросил его поставить в известность посла Табеева, хотя, конечно, был уверен, что это он уже сделал. Предстояло, как я и решил, нанести визиты всем членам ПБ ЦК НДПА, начиная с Бабрака и доложить им, как идет реализация плана, выработанного несколько дней назад по срыву массового террора и диверсий. Этим должны были заняться мы вчетвером - Рафи, Черемных, Самойленко и я. Скорее стабилизировать обстановку в стране, чтобы по крайней мере создать нормальные условия для весеннего сева - вот одна из основных забот.

Не забывали мы и о главном - оставалось несколько недель до открытия XXVI съезда КПСС . А ведь там, в Москве, будет даваться оценка афганских событий перед всем мировым общественным мнением. Да и Бабраку Кармалю надо будет выступить на съезде с победной речью. Вероятно, это обстоятельство также учитывали пешаварские вожди, переходя к массовому террору и диверсиям в Афганистане. Все, кроме Анахиты Ротебзак , дали согласие на встречу. Анахита пожелала, чтобы я принял ее и Голь Ака у себя в кабинете. Я дал согласие, предположив, что разговор будет непростым. Беседы с членами руководства ДРА выглядели так: о боевых действиях докладывал Черемных, а о порядке установления народно- демократической власти в аулах - Самойленко. Рафи слушал, со всем соглашался и все одобрял. В заключение, для поднятия настроения членов руководства ДРА и их боевого духа я излагал суть моих последних разговоров с Устиновым и Андроповым и сообщал о задуманных нами и Москвой мерах по прикрытию гос-границы ДРА. Все встречи прошли, приподнято, как обычно, с улыбками и поцелуями. Наиболее уверенным и оптимистичным выглядел, конечно, Бабрак Кармаль! "Щюкрен, шурави!.. Спасыбо". До сих пор для меня остается загадкой эта личность! Вне всякой логики, какой-то необъяснимый феномен! Страна в огне, гибнут сотни и тысячи его соотечественников, разрушается экономика государства, - а он спокоен, весел! Меня это поражало и настораживало, но до поры до времени я должен был это учитывать и - терпеть! Черемных, конечно же, повторял свое: - Конька пора менять! Закончив серию встреч с руководством, мы с опергруппой отправились - на трех БТР и трех БМП на учебный центр под Кабулом. Нужно было проверить как идет подготовка к запланированному там мероприятию.

Ссылки: