Аджубей на целине 1956, "Огненный тракторист" Петр Дьяков

Я уезжал на целину, на уборку урожая 1956 года. Ожидался и уже приходил на тока "большой целинный хлеб". Перед самым моим отъездом позвонила сотрудница из Министерства сельского хозяйства и рассказала, что встретила в Тюменской области интересного человека, вроде бы того самого тракториста Петрушу, о котором была написана ставшая очень популярной песня. Наша газета еще в 1926 году рассказывала о нем. Из старой газетной подшивки я выписал небольшую заметку. "В Ишимском округе организовалась коммуна "Новый путь". Один из ее организаторов комсомолец Петр Дьяков . Коммуна крепла под яростный скрежет кулацкой злобы. Особенно косились кулаки на Петра Дьякова: "Это он всех мутит". В ночь на 2 июля, когда Дьяков работал на тракторе в коммунарском поле, на него наскочила шайка бандитов. Дьякова сшибли с ног, раздели, облили керосином и подожгли. Факелом пылал тракторист-комсомолец, освещая колосившееся поле коммуны". Прочитал, и тут же пришли на память и строки, и мелодия:

Не полита дождем, не побрызжена

Полоса в нашем дальнем краю.

Кулачье на тебя разобижено,

На счастливую долю твою. Закончив дела в кустанайском совхозе "Урицкий", решил двинуться на Тюмень, на станцию Голышманово, где на элеваторе работал какой-то Петр Дьяков. Элеваторный двор гудел от рева моторов, свозили тюменский хлеб - в тот год он и здесь, на тяжелых северных землях, выдался отменным. Петр Егорович был занят, просил подождать до вечера, но, видя, что от меня просто так не отделаешься, попросил знакомого шофера подежурить возле дизеля и зашагал к своему домику. Уже с первых минут беседы я понял: тот самый... Когда его подожгли и жар, опалив легкие, перекрыл доступ воздуха, он уткнулся лицом во влажную от росы землю, и это спасло его. Потом он начал кататься по только что вспаханным бороздкам, сбивать пламя. Последнее, что он запомнил, были крупные капли дождя, падавшие на грудь и голову, причинявшие дикую боль. Он не знал, что это не дождь, а просто лопаются, выпускают горячую влагу волдыри, покрывшие его тело. И тогда он потерял сознание. Ранним утром односельчане, спавшие мирным сном, не ведавшие о трагедии, нашли его бездыханное тело на кромке пашни, обернули одеялом и повезли в район на расследование. Вернувшись в село, сказали: "Нет больше нашего Петрухи". А он выжил. В районной больничке врачи уловили едва слышимые удары сердца, отправили в областную больницу, потом в другую, лечить кожу. Больше двух лет провалялся на больничных койках огненный тракторист. В село писать было некому, и зашагал Петр Дьяков новой дорогой. Строил Магнитку . Слышал, конечно, песню про себя, но никому ничего не рассказывал. "Пусть себе поют,- так он решил тогда,- не портить же песню". Шла молва о нем как о погибшем, а он воевал на фронтах Отечественной, потом на Большом Хингане сражался с японцами. Два ордена за войну, а третий, орден Ленина, за крестьянский труд. Позже мы в "Комсомолке" чествовали нашего героя. Мой очерк о нем назывался "Огненный тракторист". Петр Егорович был прост, сдержан. Достоинство его шло от крепкой натуры, от понимания своего места в жизни, которую он сотворял своими руками. Никакой экзальтации, никакой "жертвенности" в осмыслении пережитого, ничего "ратоборческого", того, что приписывают сегодня русскому характеру - некие извечные черты, возможные якобы только вблизи земли и угасающие по мере удаления от пашни. Эта история с Петром Егоровичем напомнила еще одну.

Ссылки: