Аджубей в Египете

В Египет я приехал впервые в 1957 году. В Порт-Саиде проходила учредительная конференция солидарности молодежи с юношами и девушками стран Азии и Африки. Там я познакомился с президентом Насером . Он встречался с делегатами. А затем я бывал в Египте, Ираке, Алжире, Ливии и других странах этого региона. В Каир приезжал много раз. Мое первое, "порт-саидовское" знакомство с президентом Насером продолжалось. Объяснялось это и тем, что редактор египетской правительственной газеты "Аль-Ахрам" , с которой "Известия" поддерживали контакты, Мохаммед Хейкал был близким Насеру человеком, по сути - идеологическим советником президента, а его газета отражала точку зрения правящего ядра египетской революции.

Наши отношения с Хейкалом выстраивались небезоблачно. Господин Хейкал был напичкан антикоммунистическими и антисоветскими штампами, однако в нем чувствовался тот личный интерес, тяга к фактам, которые приводили его, хоть и медленно, к существенным переоценкам. Любопытно, что когда я спросил Хейкала о том, когда организовалась газета "Аль-Ахрам", он ответил: "Очень давно, в первой трети XIX века.- И добавил - Существенную материальную поддержку нам оказал русский царь Николай I " Эта фраза воскресила в памяти другой эпизод - парад королевской гвардии в Таиланде . Гвардией командовала королева, одна из самых красивых женщин в мире. Королева принимала парад в форме русского гусарского полка. По площади двигались бородатые гвардейцы, будто сошедшие с гравюры XIX века. Но виденное мной происходило в декабре 1963! Как попали в жаркий тропический Таиланд, за многие тысячи километров от родины, русские батальоны? Оказалось, что и здесь в первой трети XIX века Россия сильно обозначила свое влияние. Когда после войны 1812 года рухнула империя Наполеона и заморское влияние Франции пошло на убыль, Сиам (так назывался тогда Таиланд) сблизился с Петербургом. В Таиланде в королевском дворце я видел портреты русских княгинь, породнившихся с сиамской знатью, живописные картинки заснеженного Петербурга.

Зимний дворец в столице Таиланда выстроил Растрелли . Здание повторяет архитектурные линии знакомого нам дворца в Ленинграде. Только высокая крыша в традиционном восточном стиле, окрашенная в зеленый цвет, придает зданию характерные "восточные" черты. Николай I в знак особого расположения подарил сиамскому правителю один из полков своей гвардии. Полк выстроили на Сенатской площади, скомандовали: "В Сиам шагом марш!" - И двинулись в многолетнее пешее путешествие русские гвардейцы. На королевском параде в декабре 1963 года на знойной площади столицы Таиланда равняли ряды праправнуки - пятое поколение - тех русских солдат. Опереточное шествие воспринималось, однако, не только как "монаршья шалость" Николая, а реально свидетельствовало о вещах более серьезных: Россия давно играла в мировой политике не последнюю роль. Не только на ближнем, но и на дальнем востоке. В Египте в середине XX века советская политика поддержки национально- освободительных движений находила благожелательный отклик. И президент Насер, и многие другие лидеры африканских и азиатских государств увидели в Советском Союзе не только надежного политического союзника, но и верного партнера в экономических вопросах. После неудачных обращений к западным державам с просьбой о разработке проекта Асуанской плотины и оказании содействия в ее строительстве Насер смело пошел на контакты с Советским Союзом. Президент Насер стремился глубже понять не только официальную сторону советской действительности. Встречаясь с ним, я чувствовал его чисто человеческий интерес к нашим традициям, быту. На книжных полках в его доме становилось все больше книг, свидетельствующих о широте интересов. Тот полковник Насер, с каким я познакомился в Порт- Саиде в 1957 году, и президент Насер конца 50-х годов существенно разнились. Опыт политической борьбы, в том числе и поражения, связанные, например, с неудачной попыткой объединения с Сирией на чисто националистических основах, или разрыв с Ираком президента Касема, умудрял Гамаль Абдель Насера, раскрывал в его натуре черты крупного политического деятеля. Приезжая в Египет, я часто беседовал о президенте с советским послом Владимиром Яковлевичем Ерофеевым , знатоком положения дел в Египте. Работал там в ту пору и серьезный исследователь арабского мира корреспондент "Правды" Игорь Беляев . Оба они помогали увидеть и оценить нараставшие под руководством Насера перемены в египетском обществе. Он активно проводил политику национализации, создавал основы для развития крупных государственных промышленных предприятий. Шло ограничение земельной собственности, велась борьба с паразитирующими элементами той части национальной буржуазии, главным образом земельной, которым были чужды интересы развития нового Египта. Когда я приезжал в Каир по своим журналистским делам, Насер обычно передавал приглашение посетить его дом. Там наши беседы носили непротокольный, непринужденный характер.

Президент расспрашивал о моей семье, детях, газетных заботах, культурной жизни в Москве. Сдержанный с виду, немногословный, он располагал к себе тем внутренним обаянием, которое быстро улавливается, если идет от искренности чувств. После приезда Насера в Москву в 1957 году у него укрепились отличные отношения с Хрущевым.

Строгий семьянин, Насер был очень внимателен к своим детям. Сыновья президента все лето проводили на небольшом островке под Александрией под присмотром старого солдата, много лет служившего с полковником Насером. Так они приобщались к самостоятельной жизни. В домашней обстановке президент Насер становился мягче, рассказывал о своей семье, отце - почтальоне в небольшом городке под Каиром. Как-то отец президента явился к сыну с упреком по поводу продолжавшегося урезания земельной собственности.

"Когда мы объявили об ограничении земельного надела до 200 акров,- рассказывал Насер,- отец приехал, чтобы похлопотать за своего знакомого помещика, считая его хорошим хозяином и человеком. Как мне было переубедить его? Я вспомнил, что мне докладывали о неблаговидных делишках этого помещика, спекулировавшего на близости к отцу президента. Он тайно торговал спиртом, не исключая и святой для мусульманина период рамадана - когда предписано строгое воздержание даже от еды. Показал отцу фотографии изъятых запасов виски. Он был ошеломлен. Уехал молча. Больше никогда не обращался с подобным заступничеством".

"Почему бы вашей семье - жене, детям не приехать в Египет?" - спросил однажды президент. Так наши мальчишки Никита и Алеша побывали в этой сказочной стране. До сих пор храним мы кинопленку, снятую во время "международного футбольного матча между сыновьями Насера с их товарищами и советской "сборной", в которую входили наши мальчишки, сын Игоря Беляева и дети сотрудников посольства. Наши проиграли. Советская "сборная" рыдала на краю пыльной поляны. "Это все жара",- оправдывались наши. Зимой мы пригласили детей Насера приехать к нам в гости. Президент согласился отпустить только дочь - Ходу . "Мальчишки еще успеют, сейчас у них разгар школьных занятий, а Хода примет приглашение. Сказать вам честно,- добавил президент,- это будет ей полезно. Увидеть Россию, русскую зиму она давно мечтает." Ходе было уже 17 лет, и она окончила колледж. Когда мы с женой встречали ее на аэродроме в Москве, специально для гостьи термометр показывал 30 градусов мороза. Хода вышла из самолета в легкой нейлоновой курточке. Хорошо, что Рада захватила ей валенки и теплую шубу. В первые минуты девушка не могла открыть рта. Холодный воздух ошеломил ее. Но она быстро привыкла к морозу. Уже через день Никита Сергеевич пригласил Ходу, посла Мурада Галеба с супругой на конезавод в Горки X . Там, укутав гостей меховой полостью, их прокатили на русских тройках. Внимание Никиты Сергеевича к Ходе Насер не было чем-то исключительным. Он часто приглашал в дом многих иностранных гостей, послов с семьями, причем не вкладывал в это каких-то дипломатических сверхзадач. В его естестве было и личное любопытство к этим людям, и искреннее желание завязать чисто человеческие отношения, отбрасывая официальные церемонии.

В книге "Роберт Кеннеди собственными словами" высказывается мысль об американском после в Советском Союзе Ллелуине Томпсоне . Роберт Кеннеди говорит, что посол не пользовался в Москве большим влиянием. Роберт Кеннеди ошибался. Было известно, что Томпсон получил назначение в Москву в ожидании пенсии. Но здесь он пришелся очень "ко двору", завязал крепкие контакты с советским руководством и оказывал серьезное влияние на советско-американские отношения. Президент Кеннеди ценил посла. Никите Сергеевичу нравился Томпсон. Его дочери учились не в американской школе, а в обыкновенной, советской. Помню, жена посла Джейн рассказала Хрущеву забавную историю из их школьной жизни. Однажды Томпсон пришел на родительское собрание, сел за парту, выслушал замечания о занятиях и поведении своих девочек. Затем он пригласил весь класс вместе с учителями в американское посольство на день рождения дочери. Приглашение вызвало панику. Только через день был дан положительный ответ. Потребовались консультации на разных уровнях, вплоть до Министерства иностранных дел. Оказалось, мидовцы спрашивали даже у Хрущева: как быть? Нет ли тут какого-нибудь подвоха?

-"Не волнуйтесь,- сказал Никита Сергеевич,- за наших детей. Пусть они дружат с детьми из других стран. Полезно и учителям понять важность этого". Перед отъездом Томпсона в США Хрущев пригласил его со всей семьей на дачу. Ребята привезли Никите Сергеевичу свои рисунки с забавными подписями, чувствовали они себя как дома. Жена советского посла в США Ирина Добрынина навестила чету Томпсонов. Джейн рассказала ей, что девочки хотели продолжать занятия русским языком. Пригласили учителя, и вдруг дочери взбунтовались. На вопрос, в чем дело, ответили: "Этот учитель не знает русского языка, на котором говорят в Москве".

Ссылки: